Дина Рубина совершила невозможное — соединила три разных жанра: увлекательный почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до седых волос.
Страсти и здесь "рвут" героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла — в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности. Эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий.
Мастерство же литературной "живописи" Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда — на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Такая противоречивая книга... С одной стороны, поначалу я реально мучилась, когда её читала. У Рубиной здесь очень витиеватый, наполненный метафорами и сравнениями слог. Плюс совершенно кашеобразное в плане хронологии повествование. Плюс болезнь почти всех русских авторов - походы в бытовуху и подробное знакомство с каждым встречным персонажем с закапыванием в историю его семейства. Плюс плохо определяемое время действия (результат кашеобразной хронологии). Плюс место действия - то Израиль, то Польша, то Чехия... с перечислением и описанием улочек и архитектурных изысков, мне незнакомых от слова совсем. Добавим к этому предыдущий пункт и скачки во времени с 1940-х до начала нулевых...
В общем, всё это поначалу серьёзно корёжит мозг, который привычно пытается выискать среди предложенного ему месива хоть какой-то сюжет.
А далее появляется то самое "с другой стороны". Сюжет, закопанный глубоко и далеко во всё, что я описала выше. Та самая семейная детективная драма, о которой говорится в аннотации, предстаёт перед нами по крупицам, то там кусочек всплывёт, то сям, и чем дальше ты продвигаешься по страницам, тем более объёмной, глобальной она представляется, оправдывая персонажную чехарду первой пары сотен страниц.
В "Синдроме Петрушки" можно увидеть невероятную историю любви, любви болезненной, безумной, безысходной. Можно увидеть "кукольность" жизни любого человека, подчинённого множествам невидимых глазу механизмов, мистическую волю рока. Можно наблюдать историю становления гениального в своём деле мастера кукольного театра, проследить его путь с самого детства, вместе с ним высматривать в окружающем мире кукольные параллели, сидеть в мастерской старого учителя и мастерить своих первых тряпичных созданий, давать им имена и придумывать сценки.
Это сложная история, её не так просто читать, но когда втянешься - оторваться уже сложно, хочется быстрее узнать развязку, дойти вместе с главными героями до логического завершения их безумного "кукольного" существования.